Будни

Работать продавцом-консультантом в бутике салона-магазина, занимающегося проведением свадеб и прочих торжеств, организацией детских и взрослых дней рождений, а так же изготовлением подарков и сувениров ручной работы, мне нравится. Прихожу себе в 10 утра, открываю... кхм, бутик , включаю компьютер и иду клянчить кипяток, ибо в этом чудо-закутке, площадью полтора на полтора метра жёппу деть некуда, не то чтобы поставить чайник. Пью свой растворимый кофеёк, обещающий мне бодрость духа на целый день, с самым что ни на есть буржуйским выражением лица, лениво осматриваю обитателей торгового центра, иду в магазин за свежими булочками, потом, усевшись на высокий стул, начинаю отращивать жёппу, жуя эту ароматную выпечку. Время от времени проходят папаши с детьми, клятвенно обещающие купить своим чадам воздушный шарик на обратном пути (пистят, как дышат! так как из магазина они намеренно выходят из других дверей, но я на них не в обиде: после этих шариков руки зверски воняют тальком и воняют долго).
Чаще приходят дамы с собачками подмышкой и покупают какую-нибудь безделушку: то подсвечник в виде попуаса, то садовую лягушку. Эта категория покупателей приносит самую большую выручку, потому что за то время, пока они непонимающе хлопают ресницами им можно втюхать декоративное дерево ручной(!) работы, или тряпичного кота, у которого под хвостом пахнет кофе, корицей и ванилью сразу.

Во время затишья, а оно случается часто, можно посмотреть кино. Сегодня, например, я смотрела Альфа. Эта идея явно не принадлежала к разряду удачных: ко мне принеслись девки из мебельного напротив, и мы, сидя друг у друга на голове в моём закутке, смотрели любимые эпизоды про пришельца с Мелмака и гоготали до слёз.

А когда ко мне всё-таки пришли две милые девчушки за шариками, в баллоне закончился-таки гелий!

В общем, день явно прошёл прекрасно

Хотя о чём это я... Никуда он ещё не прошёл.
Я уже вижу, как к моему закутку приближается коляска с близнецами. Пойду предложу их маменьке фольгированные шары со Смешариками. Вот счастья-то будет!

@темы: работа, будни

---

признание Маленького Принца

Слямзила у DILLIGAF

Получить признание Маленького Принца.

---

Счастье

Как бы банально это ни звучало... Но, счастье есть,

а так же

пить, спать и трахаться.
Помнится, пару лет назад, когда у меня была группа (она, в общем-то, и сейчас есть, но не так активна), я написала заметку о счастье и вот, по истечение некоторого времени, добавила бы только несколько пунктов, которые указаны в самом конце.

Счастье – это яркие колготки и малиновый лак!

Счастье – это солнечные зайчики и лёгкий ветерок из окна.

Счастье – это кофе с корицей и пряностями.

Счастье – это первый поцелуй.

Ещё большее счастье – это спонтанный первый поцелуй.

Пипец какое счастье – это первый спонтанный поцелуй с парнем, который ну очень нравится.

Ваще пипец какое счастье – это первый спонтанный поцелуй с парнем, который ну очень нравится под
дождём.

Счастье – это дорога. Для меня дорога - это что-то хорошее и светлое. То ли это сияющее зеркальным блеском полотно железной дороги с приторным ароматом раскалённого масла, то ли это мокрая от дождя полоса автострады, то ли это автобус, причём, как, обычно пригородного направления…

Счастье– это когда ты сидишь на скамейке, на высокой-превысокой скамейке и болтаешь, как в детстве, ногами.

Счастье– это когда ты сбрасываешь вьетнамки и бежишь по летним лужам, держа в руке ладошку близкого человека и смеёшься, смеёшься, смеёшься…

Счастье – это пускать мыльные пузыри, стоя на мосту и обязательно глядя на речку и вдыхая полной грудью аромат цветущих вишен.

Счастье – это получить от Него смс-ку. Самую первую смс-ку. И потом, как полнейшая идиотка, улыбаться целый день.

Счастье – это зачет, поставленный за красивые глаза.

Счастье – это огромная плитка молочного шоколада после недельной (ну или двухнедельной) капустной диеты. И Биг Мак.

Счастье – это когда едешь куда-то, например, в Питер, обязательно в поезде и обязательно в купейном вагоне. Летом. И лёжа на верхней полке, смотришь в окошко на пролетающие мимо домики и деревушки. А потом, пьёшь чай, непременно в подстаканнике!

Счастье – это ощущение, которое появляется из ниоткуда, в самой тебе. Просто однажды просыпаешься утром от ощущения полнейшего счастья. Сквозь щёлки жалюзи пробивается солнышко, а за окном поют птички. Ты открываешь глаза, сладко потягиваешься и полной грудью вдыхаешь своё собственное счастье.

Счастье – это предвкушение праздника или отпуска.

Счастье – это дождь. И скорость. И громкая музыка. Что может быть… Ммм, более рискованным и радостным? В пол педаль и вперёд по трассе М4!

Счастье – это дети. Замечательные детские улыбки и смех.

Счастье – это леденцы на палочке и молочный коктейль.

Счастье – это когда ты говоришь другу или подруге «А включи, пожалуйста, вон ту песню. Ну там девка такая рыжая поёт… Ну эта… Та-та-там-на-на-на!» И он или она включает именно эту песню и ты, как желе, расползаешься в кресле, и, прикрыв глаза, подпеваешь этой «девке рыжей».

Счастье – это монетка в ладони. И то, что ты знаешь, что через пару секунд бросишь её в море, чтобы вернуться сюда когда-нибудь ещё раз и снова стать счастливой.

Счастье – это когда ты сидишь в машине и слушаешь песню Крека «Нежность». И вместо того, чтобы разрыдаться, размазывая тушь по щекам, ты улыбаешься, снова переживая в памяти те моменты, когда эта песня была про вас двоих.

Счастье – это запах краски.

Счастье – это школа. Твои учителя, твои одноклассники и парты. Пусть когда-то ты их не любила и даже ненавидела, но потом, хотя бы пару лет спустя будешь со сладкой грустью их вспоминать и улыбаться украдкой. Школьные праздники и дискотеки, первые романы и первые сигареты…

Счастье – это удавшаяся глава рассказа.

Ещё большее счастье– если глава нравится не только тебе.

Просто безумное счастье – когда оставляют комментарии!..

Счастье – это чашка ароматного кофе с утра, с ложкой ванильного сахара и с бутербродом с сыром.

Счастье – это любовь.

Счастье– это мамин поцелуй и забота.

Счастье – это папин совет и похвала.

Счастье – это сестра, неумело (пока неумело!) подражающая тебе.

Счастье – это снежинки, тающие на губах.

Счастье – это здоровый сон и когда всё действительно хорошо.

Счастье – это хороший фильм. Непременно с брутальным главным героем и робкой, юной и прекрасной главной героиней.

Счастье – это новая стрижка и туфли, которые не жмут и не натирают.

Счастье - это "я сейчас приеду, ставь чайник".

Счастье - это когда мудаки сами понимают, что подзадержались в твоей жизни.

Счастье - это посылка, высланная от близкого человека издалека.

Счастье - это смс-ка подруге в 5 утра со словами "6 раз. Подряд!" и "Кла-а-асс! Ужин вкусный был?" в ответ.

Счастье- это случайная встреча с давним знакомым именно в тот момент, когда а) у тебя хорошая укладка; б) безупречный маникюр; в) хорошее настроение; г) наличие тем для разговора.

Счастье - это приятные собеседники.

@темы: счастье

---

Вишневский, я Вас люблю

Думаю, сколь многим я обязана этому потрясающему мужчине, я расскажу в другой раз. А пока, благодаря моей новой, но чертовски приятной знакомой, я вспомнила об одной его цитате, которая невероятно подняла мне настроение и воодушевила.
«Пиши. Не бойся того, что люди скажут или подумают об этом. Всегда найдутся моськи, которые будут хватать тебя за штаны. Ты сам знаешь, критикам нужно на что-то жить. Мы даже печатаем их. За большие деньги. Помнишь, как критики прошлись по Хемингуэю после публикации его первых повестей? Спрашивать писателя, что он думает о критиках, — все равно что спрашивать, как уличный фонарь относится к собачкам, задирающим на него лапку. Будь таким, как этот уличный фонарь. Посылай всех в жопу!»

Януш Леон Вишневский. Бикини.

@темы: творчество, Вишневский

---

Настроение тургеневской барышни

Хрен его знает откуда оно берётся, это мерзкое настроение.
Пребывая в этом состоянии хочется нести прекрасную чушь, устраивать обнимашки, читать грустные истории, которые непременно заканчиваются эпическим хэппи-эндом. В этом настроении можно простить девке из дома напротив вульгарные стрелки и ходьбу на каблуках коленками вперёд, эдакий кузнечик в лабутенах за 30 евро. Можно умиляться презентабельному мужику, носящем сланцы поверх шёлковых носков, он же ниндзя, слепому ведь ясно. Хочется улыбаться придурочным парочкам, таскающимся по аллеям, причём самец в этих парах обязательно должен нести сумочку своей самочки. Если бы не это блядское настроение той самой пресловутой тургеневской барышни, я бы, пожалуй, бросила в этих товарищей камень, а так хрен с ними, пусть живут.
А я пойду поем и прочту что-нибудь лёгенькое с чудо какой хорошей главной героиней и её замечтательным мужиком, который может совокупляться с ней дюжину раз за ночь и не уставать. А потом они непременно поженятся и наступит мой очередной ПМС и я сброшу с себя всю эту розовосопливую хуйню и заживу нормальной жизнью провинциальной барышни в сандалиях и платьях в пол или в широких очках и с язвительной улыбкой на лице.

@темы: настроение

---

Вам письмо

Автор: Хельга Французова
Пэйринг: Ева, Джон
Рейтинг: R
Жанр: Драма
Размер: Мини
Статус: Закончен
События: Любовный треугольник, Смерть персонажа
Саммари: Своим единственным письмом она дала ему надежду. Этим же письмом и отняла.
Благодарности: Каждому читателю за внимание, каждому критику — за объективность.

Станет совсем плохо — звони. Будем курить вместе,
даже если бросили, даже если друг друга.

Джон Стоун по обыкновению проверял почту, принесённую с утра секретарём на его стол. Конверты со счетами он методично раскладывал в стопочку, те, в которых были упакованы приглашения — в другую, а личную корреспонденцию он оставлял на середине стола. Вдруг среди прочих ему попался конверт, заполненный красивым крупным почерком, который он не видел слишком давно, и сперва даже не поверил своим глазам. Он надел очки, и ещё несколько раз перечитал фамилию и инициалы отправителя и обратный адрес. Ему стало жарко и неуютно. Он ослабил узел галстука, по селектору вызвал Сару и попросил принести воды и травяной чай. Потом встал из-за стола и подошёл к окну, чтобы полюбоваться Лондоном. Ему было безразлично всё, что происходило за окном и в целом мире вообще. Он просто пытался заставить себя вскрыть этот конверт и прочитать письмо. Сара приносит чай и бесшумно покидает кабинет. Наконец он вспоминает, как однажды уже струсил и окончательно разрушил свою жизнь и, преисполненный странным нервным возбуждением, он разрывает конверт и разворачивает письмо. Это так странно — получать письма на красивой бумаге, написанные шариковой ручкой красивым женским почерком. Он бегло просматривает текст и оседает в кресле. И когда только он стал таким трусом, спрашивается? Мистер Стоун одним глотком выпивает свой чай, переводит дух и принимается за чтение.

«Здравствуй, Джон!

Мой дорогой Джон… Хотя, пожалуй, не мой. Да, совершенно точно не мой дорогой Джон.

Я, наверное, не должна писать тебе никаких писем, а тем более надеяться, что они будут прочитаны, но это письмо, честное слово, очень мне нужно. Я даже не уверена, что отправлю тебе его, но всё же мне будет намного спокойней знать, что я его написала.

Ты, должно быть, не помнишь меня. Или не хочешь помнить. Но я всё-таки взяла на себя смелость появиться в твоей жизни снова, за что и прошу меня извинить.

Ты был моим первым мужчиной. Во всех смыслах. Это тебе я позволила прикоснуться своими горячими ладонями к моему телу, а потом ты так же трепетно и бережно самыми кончиками пальцев исследовал мою душу. Я любила тебя безмерно (разве любовь вообще может знать хоть какую-то меру?). До сих пор могу в малейших деталях описать твоё лицо, цвет глаз, мягкость губ, расположение каждой родинки, морщинки и шрама. Вероятно, это смешно, но так и есть. Не отрицаю, морщин у тебя прибавилось, наверное, появились залысины и брюшко, одышка и ворчливость. Но это вовсе не значит, что ты потерял свою привлекательность. Напротив, я бы и сейчас готова была бы тебе отдаться, как тогда (страшно подумать) двадцать лет назад.

Не знаю, что тогда на меня нашло, может быть, случился май. Ты же знаешь, в мае мы все всегда немного одурманенные парящей в воздухе любовью и опьянённые весной. Помню только, что повернулась к тебе что-то сказать и угодила взглядом в твои губы, а секунду спустя мы уже целовались. Хочу чтобы ты знал: никто никогда ни до, ни после тебя так меня не целовал. Пусть это потешит твоё самолюбие. Ты целовал так, что одновременно я умирала в твоих объятиях, захлёбывалась нежностью, и будто бы рождалась вновь. Тогда ещё начался дождь, и мы убежали с тобой под навес заброшенного ларька, правда, пока бежали, успели промокнуть до нитки. И ты тогда с такой поразительной лёгкостью снял с меня платье, что я успела только восхититься. А следовало бы возмутиться! В ту же минуту ты стал целовать мои плечи, что-то бормотать на чудовищном французском, и я сдалась. Ты, я уверена, тогда блефовал. Ведь ничего не было тогда проще, как соблазнить восемнадцатилетнюю меня? Но я тебе благодарна за тот соблазн, честно.

Вообще-то, слишком много вещей, за которые я тебе благодарна. Помнишь, я упоминала, что ты стал моим первым мужчиной (не в плане секса, как ты в своё время имел возможность убедиться)? Ты многому научил меня. Например, после долгих бесед с тобой я, наконец, усвоила, что боюсь вовсе не совершать поступки, а тех последствий, которые обязательно наступят.

Я не умела ездить на велосипеде главным образом потому, что боялась учиться. Я боялась упасть с велосипеда, зная, что разобью коленку или схлопочу ушиб. Глупая. Тогда ведь я не знала, что под твоим чутким руководством я как бы и не обязана падать. Конечно, существовала вероятность, что я потеряю равновесие или скачусь в канаву, но я научилась доверять тебе. Это и было моей главной ошибкой. Самой большой ошибкой и самым ослепительным провалом, но, в конце концов, спасибо тебе и за это.

Самым упоительным было слушать твои наставления и ощущать кожей твоё волнение. По сути, для меня давно утратили своё значения слова, вся соль была в твоём голосе, интонациях и тембре. Я до сих пор помню, как движутся твои губы при разговоре и просто жажду снова их поцеловать, но мы оба отлично знаем, что это никогда больше не произойдёт. Господи, какое страшное слово «никогда»…

Я помню так же, с какой горячностью ты спорил со мной о квантовой механике, хотя я ни черта в ней не смыслила. Да и сейчас не смыслю. Но ты был таким горячим и ещё более желанным в такие моменты, что я благодарила неизвестных мне людей за определение самого термина «квантовая механика».

Мне казалось, что не любить тебя было просто невозможно. Не любить тебя это всё равно, что совершить акт самосожжения на Пятой авеню. Я не знаю, как это — не любить тебя. Что скрывать, я и сейчас люблю тебя, того, прежнего. Того тридцатитрёхлетнего Джона. Люблю до мурашек. Но теперь уже это только мои мурашки.

Почему ты вообще был у меня в жизни? Чем я тебя заслужила или за что была наказана тобой? Я не знаю. И не хочу знать. Но в одном я уверена точно: если бы у меня была возможность повторить те девять лет, я бы ничего и ни за что не стала менять. Слишком памятно. Каждое наше свидание, каждый твой поцелуй, каждое слово, каждый звонок… Я изменила в тогдашней себе только одну вещь: я перестала бы ждать и надеяться.

Ждать, когда ты придёшь. Откроешь дверь своим ключом, прокричишь моё имя с порога, потом пройдёшь в комнату и найдёшь там меня. Ждущую. Потом станешь целовать моё лицо, одновременно раздеваясь и раздевая меня. В перерывах между поцелуями будешь рассказывать мне о работе, погоде, о том, как соскучился. И мы займёмся любовью. Потом голые пойдём на кухню курить и пить чёрный, как чёрт, кофе. А потом ты примешь душ, оденешься и уйдёшь. Я буду смотреть из окна на то, как ты выйдешь из подъезда и сядешь в такси, которое отвезёт тебя к жене и сыну.

А потом я буду ждать твоего звонка. Из ванной или кладовки — где повезёт.

Ждать наступления праздников и уик-эндов — мучительней всего. Потому что для меня их не существует. Для меня вообще-то ничего не существует без тебя, но тебе знать это вовсе необязательно. Поэтому в эти дни я с особой тщательностью готовлюсь к следующей нашей встрече, которая может состояться в любое время. Обычно я читаю книги, которые после прочтения мечтаю с тобой обсудить, или смотрю кино с той же самой целью. Мне нравится мысль о том, что именно со мной, а не с женой, ты захочешь обсудить книгу или фильм. Я просто трепещу от этого чувства мнимого превосходства. Но и об этом тебе совсем не нужно знать.

Так же я трачу просто прорву времени и денег на выбор одежды, косметики и белья. Особенно белья. Хотя оно обыкновенно не задерживается на мне надолго, когда ты рядом. В какое-то время я понимаю, что целиком и полностью превращаюсь в ожидание, а ты не очень-то боишься не оправдать моих ожиданий.

И да, я совсем упустила из виду тот момент, когда поняла: всё, что я делаю, делается для тебя или из-за тебя. Сейчас эта мысль кажется мне совершенно нелепой, но тем не менее…

Знаешь, тогда во мне хватало наивности верить, что что-то в наших с тобой отношениях изменится. Ты даже представить себе не можешь, как мне хотелось просыпаться с тобой вместе, завтракать, смотреть новости, созваниваться открыто, а не украдкой, целоваться в любое время, готовить для тебя пасту на ужин, ходить за покупками, переклеить обои в спальне, сходить с тобой в кино, держась за твою руку не только во время сеанса, но и по дороге, уехать к морю и проваляться целый день на пляже, слушая всё, что ты только захочешь мне рассказать, стирать твои рубашки, смотреть, как ты бреешься по утрам, и снова и снова целовать тебя, трогать, прикасаться, ласкать. А ещё мне хотелось познакомить тебя с родителями и друзьями, чтобы они знали, как мне повезло с тобой.

Но потом я устала. Устала ждать и почти разучилась верить тебе, хотя ты ничего и не обещал мне. Никогда и речи не шло о том, что ты оставишь ради меня семью. Подумай только: при одной мысли об этом я одновременно гордилась и восхищалась тобой и чувствовала себя полнейшим ничтожеством, так мало значившей в твоей жизни. Нет, не так. Ты и не удерживал меня с собой, справедливо чувствуя себя виноватым в том, что для меня не существует других мужчин. Просто ты стал самым лучшим, вот и всё.

Самым сложным было попытаться остановить время. То драгоценное время, когда ты был со мной. У меня всегда была к тебе масса вопросов, и я абсолютно уверена, что ты терпеливо ответил бы на каждый из них. Но когда ты целовал меня с порога, даже если это был невинный поцелуй в щёку, я не могла вспомнить, как дышать, не то, что какие-то там вопросы.

И да, мне всегда было тебя мало. Ты только приходил, а я уже по тебе скучала. Иногда мне не хотелось, чтобы ты появлялся в моей квартире только потому, что после нашей встречи ты непременно сядешь в такси и уедешь туда, где тебя на законных основаниях ждёт горячий ужин и тёплая постель.

Потом я улетела на целый год в Дюссельдорф работать в новом филиале нашей фирмы, естественно не поставив тебя в известность. Я думала, что смогу избавиться от тебя, отвлечься, забыться, но моё одиночество и ненужность только острее переживались в чужой стране, а ночами становилось совсем невыносимо. Кажется, именно тогда я поняла, что согласна быть твоей любовницей и дальше. Только бы быть с тобой.

Я ужасно злилась на тебя из-за того, что ты не искал меня. В моём понимании ты уже в первую неделю моего пребывания в Германии должен был поднять на уши весь Лондон, но найти меня и приехать. Но это и отрезвило меня. Как-то случайно пришёл вопрос и следом нашёлся ответ. А с какой, собственно, стати ты должен был меня искать? Совершенно очевидно, что на это не было никаких причин и оснований.

И как только я это поняла, мне стало несравнимо легче. На следующий день я приняла приглашение на ужин молодого немца из соседнего отдела. Ужин был хорош, беседа интересна, немец горяч, секс головокружителен. Но это только усилило тоску по тебе, и на следующий день я сказалась больной и не вышла на работу. Отыскала номер твоей секретарши и принялась звонить. Но трубку взял ты, а я так растерялась, что просто молчала. Ты, должно быть, догадался, что это я и стал рассказывать мне последние новости, речитативом. Я слушала о том, как ты скучаешь и просишь тебя простить, сделать что угодно — только вернуться поскорее. И я снова сдалась. С тех пор я звонила тебе ежедневно в одно и то же время. Всё так же молчала, а ты рассказывал мне о погоде, о сыне, о новинках кинопроката и о том, как будешь целовать меня, когда я вернусь. Ты был абсолютно уверен, что я не смогу не вернуться к тебе. И я любила тебя за эту уверенность тоже.

Однажды ты спросил меня, за что вообще тебя можно любить, а я не смогла ответить. К моменту возвращения из Дюссельдорфа я приготовила целый список. Ты встречал меня в аэропорту с огромным букетом нежно-кремовых роз, а я уставшая, улыбалась и плакала. В тот раз я впервые получила тебя на целую ночь и, проснувшись с утра, по-настоящему поверила, что так будет всегда. Это было верхом глупости и наивности.

Ты сидел, опираясь на кроватную рану, и читал мой список. Когда ты заметил, что я проснулась, стал читать вслух.

“Я люблю тебя, потому что только с тобой я могу дышать свободно.

Я люблю тебя за твоё мужество и нежность, так органично сочетающиеся в тебе.

Я люблю тебя за то, что ты любишь меня, хотя я, вероятно, не заслуживаю этого.

Я люблю тебя за твой голос, характер и ум.

Я люблю тебя, потому что ты единственный мужчина, рядом с которым я чувствую себя желанной и нужной.

Я люблю тебя за твоё умение очаровывать и привязывать к себе чувствами покрепче стальных канатов.

Я люблю тебя за то, что ты научил меня не бояться.

Я люблю тебя за всё то, что ты делаешь со мной.

Я люблю тебя за то, что каждая мысль у меня в голове так или иначе связана с тобой.

Я люблю тебя так сильно, что иногда мне кажется, что моё сердце не справится с этой любовью.

Я люблю тебя за то, что ты вообще есть в моей жизни.

Я люблю тебя.

Я люблю тебя.

Я люблю тебя.

Я просто не знаю, как можно выразить то, что ты заставляешь меня чувствовать словами, и главным образом, люблю тебя и за это тоже”.

Помнишь, тогда дочитав этот дурацкий список, который я до сих пор помню наизусть, ты встал с постели, завернулся в простыню и ушёл курить на кухню. А я тогда поняла, что потеряла тебя. Теперь уже навсегда. За завтраком мы вели почти светскую беседу, несмотря на то, что прошлой ночью едва не стали единым целым в тесных объятиях и жарких поцелуях. Потом ты оделся, а я не стала тебя провожать.

Следующие несколько недель мы не встречались, только иногда созванивались. Ты осторожно отстранился, но это имело свои положительные стороны, потому что нам слишком многое следовало понять друг о друге, слишком многое осмыслить, поскольку, наши отношения не имели ни намёка на перспективу развития, но, тем не менее, длились почти девять лет.

Когда я стала испытывать определённые недомогания по утрам, я сделала тест. Для уверенности сходила к врачу и результат подтвердился. На следующий день (ты это наверняка помнишь, да?), я позвонила тебе на работу и настояла на встрече. Впервые ты не стал открывать дверь своим ключом, а предпочёл воспользоваться звонком. Мы сидели на кухне, ты курил, я морщилась от дыма, но никак не решалась сообщить тебе. Когда же ты выжидающе посмотрел на меня, я выпалила на одном дыхании всего два слова:

— Я беременна.

И стала ждать твоей реакции. Если честно, я нафантазировала себе, что ты тут же обнимешь меня, потом станешь гладить и целовать живот…

— От кого? — спросил ты, и унизил меня этим вопросом непередаваемо.

Конечно же, от тебя, Джон!

Я не сказала тебе этого тогда, захотелось побыть гордой, и всё такое, ну, ты понимаешь…

На самом деле это письмо я написала, чтобы сообщить одну вещь, и ты успел подготовить семью.

У меня лейкемия и в ноябре мне будет сделана пересадка костного мозга. Просто чтобы ты знал. Если что-то пойдёт не так, Адель по моему завещанию будет воспитываться тобой. Кстати, у неё твои синие глаза и она так же, как и ты, хмурится, когда сосредоточена. Сейчас ей десять и она знакома с тобой только по фотографиям и твоим публикациям. Но знаешь, этого достаточно, чтобы она гордилась тобой. Я это точно знаю. В генетической экспертизе нет никакой необходимости, но если ты хочешь, конечно, я не могу тебе её запретить.

Ну а если я всё же выживу, то ты, по крайней мере, будешь знать о существовании дочери.

Спасибо тебе за неё. Кроме шуток, огромное спасибо, Джон.

И ещё. Я хочу, чтобы ты знал: я всё ещё есть у тебя. Я не знаю, как ты сейчас живёшь, но просто знай, если станет совсем плохо — звони. Будем курить вместе, даже если бросили, даже если друг друга.

Ева, 26 октября, 2011»

Джон Стоун перечитал текст письма ещё раз. Потом ещё. Он почти десять лет искал её, ждал, что она сама напишет, позвонит, приедет… Ждал напрасно. А теперь просто проклинал себя. За нерешительность и зависимость от общественного мнения. Он был сейчас просто выпотрошен наизнанку этим письмом. И снова боялся, что опоздал. Единственное, что оставалось ему — это ждать. Того идеального Джона, каким он был для неё тогда больше нет. Он погребён заживо стереотипами, лжечестью и мнимым благородством. Стоун взял в руки конверт и вынул из него её визитку. Кроме её координат, картонный прямоугольник хранил в себе её прикосновения и запах духов. Джон положил письмо во внутренний карман пиджака и, подойдя к окну, изо всех своих сил стал молить Бога (в которого раньше не особо-то верил) о том, что если вдруг ему захочется покурить, Ева ответит на звонок. Она должна ответить.
В кабинет вошла Сара.
— Мистер Стоун, Вам звонят из Лондон Бридж Хоспитал, говорят, это очень срочно, — взволнованно сообщила секретарша.
Джон кивнул.
— Бога нет, — пробормотал он, и ответил на звонок, заранее зная, что ему сообщат.

запись создана: 18.07.2012 в 21:29

@темы: творчество, новеллы

---

Спектакль окончен

Автор: Хельга Французова
Пэйринг: Гермиона Грейнджер/Драко Малфой/Астoрия Гринграсс
Рейтинг: R
Жанр: Songfic/AU/Angst/Drama
Размер: Мини
Статус: Закончен
События: ПостХогвартс
Саммари: "Я прихожу в экстаз от одной только мысли о том, что скоро мы снова увидимся и опять разыграем по ролям гениальный в своей простоте и первородности спектакль. Хотя никакой это не спектакль, потому что именно тогда мы будем живыми, искренними и неподдельно счастливыми."
От автора: Фанфик по сути своей является сонг-фиком на одноимённую песню Полины Гагариной. В конкурсе был удостоен второго места.
Обложка от несравненной Ульяны Саиновой

Благодарности: Каждому читателю за внимание.

Я знаю, как нежны твои ладони и чем пахнут твои слова. Я схожу с ума, когда ты рядом, мне до невозможного жжёт пальцы от неистового и с трудом контролируемого желания прикоснуться к тебе. Мне нравится. Мне всё это чертовски нравится. Я прихожу в экстаз от одной только мысли о том, что скоро мы снова увидимся и опять разыграем по ролям гениальный в своей простоте и первородности спектакль. Хотя никакой это не спектакль, потому что именно тогда мы будем живыми, искренними и неподдельно счастливыми.

Знаешь ли ты, мальчик знакомый с детства, на что я готова пойти, лишь бы опять заполучить тебя на целую ночь? Догадываешься ли ты, что творится в моей голове всякий раз, когда я представляю, что точно так же ты прикасаешься и к ней, и она точно так же, как до обидного редко делаю это я, стонет в твоих объятиях? Приходило ли хотя бы на сотую долю секунды в твою голову, что я ревную тебя к твоей жене? Разумеется, тебе вовсе необязательно всего этого знать или хотя бы предполагать. Кроме того, в противном случае ты будешь упиваться чувством собственного величия, когда я однажды не выдержу и выложу всё тебе на чистоту. О том, как завишу от тебя, о том, как долго согреваю постель, о том, что никогда не прощу ни себя, ни тебя, за то, что мы есть друг у друга. Но последнее моё заявление я тысячу раз подвергала сомнению и столько же раз разбивала в пух и в прах. Нас нет друг у друга. Нас вообще нет. Есть я и есть ты и твоя смазливая чистокровная жена, от которой ты сбегаешь временами ко мне, чтобы потом сбежать уже от меня к ней.

Я не знаю, зачем позволяю тебе приходить, трогать моё тело и потрошить чувства, главным образом потому, что я не хочу этого знать. Я, наверное, очень больна. Отравлена, заражена. Но только тобой.

Тяжелее всего мне бывает в те моменты, когда ты, красивый до ломоты в бёдрах и столь же агрессивно сексуальный, держишь под руку её, и вы вместе рисуете перед публикой чудесную картину идиллической жизни семьи Малфоев. Я даже не знаю, чего мне хочется больше: не разреветься или же не расхохотаться истерическим смехом, поэтому я стараюсь быть просто холодно вежливой, позволяя Рону или Гарри держать себя за руку и развлекать разговорами. Но потом я пьянею то ли от твоей близости и недосягаемости, то ли от игристого белого, а может и от всего вместе, и в моей голове начинают активно плодиться и размножаться вопросы. Вопросы, которые я не задам никому, и себе в том числе, просто, видимо, моему подсознанию нравится их формулировать. Если оно (подсознание) в сговоре с совестью, то отсутствие ответов играет только на пользу моему разуму.

Откуда вообще взялось это наваждение? С чего мы оба решили, что должны видеться, заниматься любовью, нести какой-то нелепый бред в перерывах между поцелуями и продолжать это снова и снова, оставаясь на людях всё теми же враждующими школьниками? С чего ты вообще вообразил, что мне захочется быть твоей, Драко Малфоя, любовницей?

Я задаю эти глупые вопросы себе снова и снова, и однажды дойдёт до того, что у меня разовьётся нешуточное психическое расстройство и ни один колдомедик не сможет мне помочь. И ты приходишь в мою постель за тем, чего тебе не хватает там, с ней, дома. И я совершенно точно уверена, что пока я буду принимать тебя, ты будешь приходить.

Да, со мной комфортно, может быть, даже волнительно и, что самое главное, грешно и приятно. Да, со мной необязательно разговаривать после секса, но ты почему-то любишь болтать без умолку о своём детстве, положив голову мне на живот. Ты так живо рассказываешь мне ещё и о том, что было бы, если…

Ты не был Пожирателем смерти, а я маглорождённой (ты ни разу на моей памяти не упомянул слова «грязнокровка»), ты не боялся бы своего отца, а я была бы менее правильной, ты умел бы рисковать, а я верила тебе и в тебя…

И твой список «если» растёт с каждым разом, но ни одна из его позиций не имеет ни малейшей перспективы. Но самое худшее не в том, что ты говоришь мне это, и даже не в том, что ты говоришь мне это, лёжа у меня на животе и мечтательно прикрыв глаза, а, пожалуй, в том, что я начинаю тебе верить, и теперь уже у меня появляется свой список «если».

Только мой отличается от твоего тем, что он ещё менее реален и гораздо более пугающий по своему содержанию. Однажды, когда непонятно каким образом в этом пресловутом «если»-списке появилось нечто похожее на «…если бы мы были женаты, у наших детей обязательно были бы твои серые, цвета грозового неба и несбывшихся желаний, глаза и мои ужасно непослушные, но так красиво вьющиеся волосы…», я поняла, что мы заигрались.

В конце концов, первый акт сыгран, актёры ликуют, можно бы взять и антракт.

Я снова придумываю новый повод, чтобы не видеться с тобой, провожу выходные в «Норе», а следующие у Гарри и Джинни. Но мои простыни, даже после многих стирок, пахнут твоими феромонами, и я начинаю хандрить и тихо ненавидеть Асторию за то, что она имеет тебя в своем распоряжении едва ли не каждую ночь. Нет, что ты, я вовсе не схожу с ума, просто такое бывает с женщинами, особенно ближе к тридцати. Скажу тебе по секрету: женщины ещё большие собственницы, нежели мужчины.

Когда станет совсем невмоготу, мы снова появимся друг у друга. Пылкими ли поцелуями в лифте министерства, спонтанными ли встречами, незатейливыми ли обещаниями, кроткими ли и вороватыми взглядами двух сумасшедших, — кто знает?

Но пока у меня есть силы терпеть твоё не-присутствие в моей жизни и постели, но постоянное обитание в мыслях и снах, я обещаю себе держаться от тебя подальше. Подальше ровно настолько, чтобы не намокали ладошки и не расширялись зрачки при виде твоей макушки в толпе министерских служащих.

Но все мои грандиозные планы по выдворению тебя из своего сердца, мыслей и сновидений, идут прахом именно в тот момент, когда ты кладёшь свою ладонь мне на живот, пока мы поднимаемся в лифте на седьмой этаж, окруженные коллегами и невозмутимым тоном заявляешь: «Мисс Грейнджер, я зайду к вам сегодня в семь, будьте на месте». Конечно же, я ничего не отвечаю, чтобы не вызывать подозрений, но уже знаю, что это будет наша прощальная гастроль.

Ты приходишь с опозданием в две минуты и приносишь мне букет винно-красных роз. Да, это мои любимые розы, но я люблю получать их только от тебя. Мы помогаем друг другу раздеться и падаем на кровать. Мне кажется, что ты снова повсюду. Твой шепот, щекотливое дыхание, кончики пальцев у меня на бёдрах, сбивчивый рассказ о том, как ты скучал, медленные поглаживания и горячие поцелуи… ты во мне, в каждой клеточке, но мне тесно. Ты кладёшь ладонь мне на живот и утыкаешься подбородком в плечо. Я лежу к тебе спиной и чувствую себя защищённой. Слёзы стекают на подушку, и под твоё мерное дыхание я забываюсь тревожным сном.

Утро приходит как спасение и кара. Оно несёт в себе избавление и наказание вместе. Я снова одна в постели, но простыни пахнут тобой острее, чем обычно, а в душе шумит вода. Я сажусь, свесив ноги, в полумраке разглядываю, как причудливо смята твоя подушка и сбито бельё под одеялом. Будто бы хочу запомнить. Странное ощущение. Когда ты появляешься в комнате с мокрыми волосами и капельками воды на теле, я с горечью осознаю, что безумно хочу тебя, и от этого моего желания мне становится очень неприятно. Я больше не хочу тебя хотеть. Я хочу другого мужчину, который бы лежал у меня на животе и рассказывал о том, какими чудесными будут наши дети и как мне идут его рубашки по утрам.

Ты улыбаешься, но куда-то скрылся твой лоск и обольстительность. Я усмехаюсь про себя, но не нахожу в себе сил перестать следить за тобой, твоими движениями. Какой-то мазохистский ритуал. Ты одеваешься в темноте, несёшь какую-то чушь про то, какой тяжёлый тебя ждёт день и как ты рад, что начал его со мной. Я улыбаюсь, но моя улыбка, должно быть, больше похожа на оскал. Ты натягиваешь брюки, отточенными движениями, но с чисто аристократической ленцой, застёгиваешь пуговицы рубашки и манжеты. Какая ирония! Драко Малфой надевает вчерашнюю рубашку после ночи, проведённой в постели с грязнокровкой. Я снова оскаливаюсь своим мыслям и отмечаю про себя, насколько это противно и вместе с тем здорово, — избавляться от зависимости к тебе.

— Не приходи больше, Драко, — прошу я тебя, невидящим взглядом уставившись в окно.

Удивительно, но ты ничего не возражаешь в ответ, и я продолжаю:

— Мы заигрались, понимаешь? Всё, спектакль окончен. Пора опускать занавес и распускать оркестр.

Ты непонимающе улыбаешься и принимаешься за поиски своих туфель, всё ещё ничего мне не говоря. Обнажённая я подхожу к окну и отодвигаю шторы. Мягкими хлопьями ложится снег. Потом ты целуешь меня в плечо и с извиняющейся улыбкой на губах (которая, к слову, совершенно не вяжется с твоим величием и одиозностью), уходишь прочь.

Я знаю, как нежны твои ладони и чем пахнут слова.

Твои ладони обжигающе холодны, а слова сочатся ложью и пороком.

Спектакль окончен, зрители утирают скупые слёзы кружевными платочками, актёры спешат избавиться от грима, реквизиторы меняют декорации.

(размер: 10*15, материал: матовая фотобумага)

запись создана: 18.07.2012 в 18:46

@музыка: Полина Гагарина - Спектакль окончен

@темы: творчество, фанфики

---

Лето

Ле-е-е-е-ето! Эй, ты, да-да, ты! Нет, не Джаред и не Шеннон, а обычное календарное лето-2012! Ты куда, сука, так бежишь?
Где твои пляжи, костры, вечеринки, закаты, исцелованные губы, громкие песни из машины и пиво с друзьями на веранде или в чьём-то дворе, шашлыки, рыбалки, загар на заднице, напоминающий вторые трусы, грохочущий поезд "Москва-Адлер" или, на худой конец, "Кисловодск-Санкт-Петербург"?
Ах, да... Они все с тобой, только без меня, ага
Но пока ты ты ещё не убежало в совсем далеко, обещаю, я тебя догоню!

@темы: лето

---

Хельга читает

Хельга читает много, регулярно и с удовольствием.
Хельга читает состав освежителя воздуха, фанфики, магазинные вывески, личную библию (cosmo), чужие sms-ки, твитты подруг, объявления в газетах, бабские романы, матюки на заборах, учебники, тупые статусы, Коэльо, Вишневского и Ремарка, Бегбедера, Гавальду и свои тетрадки.
Так вот.
Хельга ужасный читатель. Если ей не понравится, - обосрёт и глазом не моргнёт. Ну, это правда, при условии, что вы достаточно умны, чтобы понять смысл её фраз, оскорбиться и обидеться.
Если Хельге понравится прочитанное - вешайтесь. Ибо заипёт. Будет нахваливать, вымаливать продолжение, просить посвятить в то, что осталось между строк (если вы автор), или же цитировать прочитанное, описывать героев, ругать их, выводить вас из себя своей зацикленностью и то и дело ненароком подсовывать вам книжицу.
В общем, рано или поздно, Хельга сама выдаст себя замуж за книжного героя или умрёт старой девой.

Научите Хельгу не читать!

@темы: критика, литература

---

Свидание вслепую

Название: Свидание вслепую
Автор перевода: Agripina aka Ульяна Саинова
Редактор: Хельга Французова
Персонажи: Гермиона Грейнджер, Блейз Забини, Драко Малфой.
Размер: мини (2 главы)
Жанр: Роман / Юмор
Тип: гет
Рейтинг: PG-13
Статус: оригинал завершен / перевод завершен
Дисклаймер: Герои принадлежат Дж. К. Роулинг, буквы – алфавиту.
Предупреждение: AU, EWE, немного флаффа
Сюжет: Блейз и Гермиона устраивают друг для друга свидания вслепую, а Драко дает бесценные советы.
Публикация на других ресурсах: Только с разрешения переводчика или беты и с указанием контактной информации.



Данные о переводе
Автор фанфика: drcjsnider
Контакты автора: www.thequidditchpitch.org/viewuser.php?action=c...
Язык оригинала: Английский
Оригинальное название фанфика: The Dating Game
Ссылка на оригинал: www.thequidditchpitch.org/viewstory.php?sid=538...
Разрешение на перевод: автор не ответил

Блейз Забини появился на работе в 9:20 и поставил дымящуюся чашку чая на стол своей сослуживицы, так же, как он делал каждое утро в течение последних восьми месяцев.

– Доброе утро, зубрила, – подразнил он ее.

– Доброе утро, шлюшка, – в шутку ответила она, не потрудившись поднять глаза от пергаментов, которые изучала.

Блейз сел за стол и начал потягивать свой утренний чай, позволив глазам задержаться на коллеге. Для той, кто была умна, забавна и честолюбива, девушка действительно находилась в плачевном состоянии. Она носила старомодную модель мантии и практичную обувь, а ее прическа больше соответствовала какому-либо обитателю Азкабана, нежели преданному сотруднику Министерства. Это расстраивало Блейза хотя бы потому, что эта крошка могла быть вполне привлекательной, если бы просто приложила небольшое усилие.

Не то, чтобы Блейза это каким-либо образом заботило, ведь он определенно не испытывал недостатка в женском обществе. Однако было очевидно, что девушка нуждалась в помощи, если она хотела найти хоть какое-то счастье за пределами своих книг. Он не мог припомнить последний раз, когда офисная сеть сплетен упоминала, что она ходила на свидание. Возможно, если бы он мог убедить ее в том, сколько она упускала, ничуть не заботясь о своей внешности, у нее мог бы появиться шанс, в конце концов, обзавестись кем-то любящим, помимо своего кота.

– Грейнджер, могу поклясться, что ты сидела точном в таком же положении, когда я покидал офис в пятницу в четыре часа. Ты даже не потрудилась пойти домой в эти выходные? – спросил он.

– Я ходила домой на этих выходных, – наконец, посмотрев на него, ответила Гермиона. – Кроме того, в пятницу ты ушел с работы в половину третьего, а не в четыре. Именно по этой причине я должна была сегодня прийти рано утром и удостовериться, что все готово к нашей встрече в одиннадцать.

– Тогда опиши мне, на что похожи выходные с несравненной Гермионой Грейнджер, – спросил он, игнорируя ее не такой уж тонкий выговор за его халтурное отношение к работе.

– Зачем тебе вообще разыгрывать желание услышать о моих выходных? Просто расскажи мне, что ты натворил, Забини, и мы сможем вернуться к работе, – несколько утомлено ответила Гермиона.

Блейз, как правило, проводил первые 45 минут каждого утра понедельника, предоставляя Гермионе краткое резюме о минувшем уик-энде, а так же о том, какие вечеринки он посетил, с какими чиновниками из Министерства поболтал и каких безмозглых распутниц он отымел. Сначала Гермиона раздражалась из-за необходимости тратить время на выслушивание Забини и обсуждение его личных завоеваний и социальных переворотов, но в итоге она начала наслаждаться его остроумными комментариями о волшебном сообществе. Как девушка, которая никогда бы не была принята высшим обществом из-за своего происхождения, она получала некое мрачное удовлетворение от возможности узнать самые последние сплетни о влиятельных волшебниках. Только на прошлой неделе Блейз описывал ей, что жена Кингсли Бруствера вела себя как бесстыжая потаскушка на благотворительном аукционе, собирающем средства для сирот войны, и как жених Пэнси Паркинсон, словно невежественный идиот из Белоруссии, предложил 1200 галеонов за возможность тренироваться с "Палящими Пушками".

Однако с недавних пор Гермиона стала все больше и больше расстраиваться из-за полной некомпетентности Забини в выборе спутниц. Он выходил в свет каждый пятничный вечер с новой пустышкой, чья большая грудь и еще более неприличное богатство делали ее прекрасной кандидаткой на роль будущей миссис Блейз Забини. Но уже к субботнему полудню он внезапно понимал, что скорее подвергнется кастрации, чем согласится потратить свою жизнь, прикованным цепью к такому безмозглому существу. Гермиона умирала от желания устроить его отношения с умной, рассудительной и трудолюбивой девушкой, чтобы он, наконец, понял, что ценность женщины должна определяться чем-то большим, нежели просто кровью безупречной чистоты, выдающейся грудью и пухлым кошельком.

– Грейнджер, после того, как ты проработала рядом со мной столь долгое время, для тебя должно быть очевидным, что я не задаю вопросов, если не заинтересован в ответе, – прокомментировал Блейз, прерывая ход ее мыслей. – А теперь расскажи мне о своих выходных.

– В действительности и рассказывать-то не о чем, – призналась Гермиона. – Я покинула офис в шесть, купила на ужин немного маггловской еды и провела вечер на кушетке, читая книгу. В субботу я сходила на рынок, пообедала с Джинни и провела оставшуюся часть дня с Роном и Луной, помогая им с охранными чарами для их новой квартиры. В воскресенье я спала допоздна, затем завтракала с мамой, после чего провела день в лаборатории, пытаясь изменить то Укрепляющее Зелье так, чтобы оно увеличивало не только силу, но и выносливость.

– Мерлин, Грейнджер, это просто жалко.

– Отвали, Забини. Лишь потому, что я не трачу впустую свое время на общественные мероприятия и пустое общение с людьми, с которыми у меня нет никакого желания встречаться еще раз, не делает мою жизнь жалкой.

– Не будь ханжой, Гермиона. И не считай, что тебе известно, как я провожу все свои выходные.

– О, да неужели, – дерзко сказала она. – Готова поставить пять галеонов, что смогу угадать, чем ты занимался на этих выходных.

Блейз приподнял бровь и посмотрел на Гермиону.

– Продолжай.

Гермиона откинулась на спинку стула и закинула руки за голову, заставляя взгляд Блейза на какой-то миг переместиться к ее груди. «Неплохие сиськи», – подумал он про себя.

– Итак, – начала Гермиона, – Вечером в пятницу ты отвел какую-нибудь симпатичную чистокровную ведьму в модный ресторан. Она немного опьянела от вина или шампанского, или от того и другого, и начала хихикать над всем, что ты ей рассказывал. Даже если это было совсем неостроумно. Но ты и не возражал, потому что был очарован её формами, подчеркнутыми тесным нарядом. Как только обед был закончен, вы аппарировали в популярный ночной клуб, где она продолжала пить, и стала намного более дружелюбной, а по мере продолжения ночи – еще и склонной к физическому контакту. В какой-то момент она предложила поехать к тебе, и ты с удовольствием ей угодил. Большую часть ночи вы занимались сексом...

– Крышесносным сексом, – протянул Блейз, прерывая ее. Гермиона закатила глаза.

– Учитывая нехватку клеток головного мозга, которая наблюдается у твоих подружек, это не является большим достижением.

– Туше, Грейнджер, – мягко бросил Блейз.

– Ты проснулся субботним утром, приготовил для девушки свой фирменный омлет и вы сели завтракать. А затем тебя стало раздражать, что малышка только и хочет говорить, что об обуви, драгоценностях или ее богатстве. Поэтому ты выдал ей несколько оправданий того, почему ты не можешь увидеться с ней снова. После, когда она уехала, ты через камин отправился к Малфою, и он выразил тебе соболезнования насчет бедного выбора доступных ведьм в Лондоне. Субботний вечер ты провел в обществе очаровательной замужней женщины на каком-нибудь благотворительном вечере в Министерстве. В воскресенье днем у тебя был поздний завтрак с матерью, на котором ты был вынужден объяснять в сотый раз, почему ты все еще не женат.

Сам того не желая, Забини выглядел впечатлённым.

– И что это доказывает? – он пожал плечами.

– Это доказывает, что мои выходные вызывают не больше жалости, чем твои, – сообщила ему Гермиона с хитрой усмешкой.

– По крайней мере, я заканчиваю свои выходные хорошим сексом.

Гермиона покачала головой.

– Ты не должен удовлетворяться лишь хорошим сексом. Представь, каково это – просыпаться рядом с женщиной, которая может рассказать что-то интересное, которая может соединить вместе две оригинальные мысли, и ее при этом не начнет передёргивать. Ты никогда не хотел чего-то большего?

– Грейнджер, ты так говоришь, как будто бы настолько легко найти привлекательную, умную, интересную и одинокую ведьму. Я искал... Долго искал. Я знаю, как обстоит ситуация. И женщины, которых ты только что описала, не сидят в клубах, только и делая, что ожидая, когда когда к ним придут.

– Кроме шуток, Забини. Женщина только что описанного мной типа работает допоздна, а когда она выходит действительно развлечься, она, вероятно, находится в компании друзей и семьи, а не заседает в барах для богатых, красивых волшебников. Слушай, если ты действительно заинтересован встретиться с кем-то, кто думает о чем-то большем, нежели объём её груди, я была бы счастлива познакомить тебя с одной из моих подруг.

Если бы Блейз не провел в Слизерине семь лет, то он определенно бы скривился от ее предложения. Он мог вообразить лишь толстого, пятнистого, книжного червя, которого Гермиона приведет для свидания с ним. Тем не менее, это могло бы быть прекрасной возможностью для него убедить ее встретиться с привлекательным и веселым волшебником, чтобы она смогла испытать то, что пропускала, запирая себя в Министерстве каждые выходные.

– Заключим сделку, Грейнджер, – сказал он с невинной улыбкой на лице. – Я пойду на свидание в слепую с той, кого ты для меня выберешь, если ты позволишь мне познакомить тебя с волшебником, которого выберу я.

Гермиона поморщилась. Ее воображение сразу нарисовало испорченного щеголя, с которым ее будет сводить Забини. Конечно, вечер, потраченный впустую с богатым, симпатичным парнем мог бы стоить того, если бы это означало, что Забини наконец-таки убедится, что девушки могут иметь и мозги, и буфера.

– Прекрасно, – сказала она. – В следующую пятницу, вечером, мы пойдем на двойное свидание. Ты выберешь волшебника для меня, а я – ведьму для тебя.

Забини ухмыльнулся.

– Согласен. Но в понедельник утром я не хочу слышать никаких жалоб о том, насколько у тебя болит все тело от этого замечательного секса.

Гермиона закатила глаза.

– Без проблем. Просто удостоверься, что зарезервируешь для меня местечко получше на церемонии бракосочетания с той самой ведьмой, что выберу для тебя я.

–Продолжай мечтать, Грейнджер.

Блейз и Драко сидели в кафе в волшебной части Лондона, потягивая каппуччино.

– Адриан Паси все еще встречается с Дафной Гринграсс? – спросил Блейз своего белокурого друга.

– Нет, – ответил Драко с кислым выражением лица. – С чего бы тебе желать вновь сворачивать на проторенную дорожку?

– Я не собираюсь встречаться с Гринграсс.

– Ну, меня не удивляет, что Паси играет за обе команды. И я рад слышать, что ты, наконец, решил прекратить таиться и решил открыто заявить о своей истинной сексуальной ориентации, – поддразнил его Драко.

– Отвяжись, Малфой, – проворчал Блейз. – Я пытаюсь выбрать волшебника, который пошел бы на свидание с Грейнджер.

Драко вопросительно выгнул бровь.

– Кто сделал тебя ее феей-крестной?

– У нас небольшое пари, – объяснил Блейз. – Она сводит меня с какой-нибудь НЕ-безмозглой ведьмой, чтобы доказать, что женщина может быть и умной, и сексуальной. А я, как предполагается, знакомлю ее с волшебником, чтобы продемонстрировать, что хороший секс время от времени не сможет погубить ее карьеру, сделать глупой или разрушить репутацию.

Драко покачал головой.

– Что?

– Она водит тебя за нос, Забини.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Блейз с искренним замешательством.

– Нет никакой другой умной и сексуальной ведьмы. Она намерена свести тебя с собой.

Глаза Блейза расширились от удивления.

– Она не стала бы!

– Конечно, стала бы. Это классический modus operandi* Грейнджер. Она полна решимости подтвердить свою точку зрения и не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего. Она не станет доверять дело кому-либо другому из-за риска облажаться и проиграть. Поэтому, она сама отправится с тобой на свидание только для того, чтобы гарантировать, что у тебя не останется иного выбора, кроме как признать ее мастерский анализ твоей жизни.

Блейз кивал с задумчивым видом, он не мог не поддаться влиянию слов Драко. Это действительно походило на то, на что способна Грейнджер.

– Что же, – сказал он с улыбкой. – Если она хотела пойти со мной на свидание, ей не стоило устраивать столь тщательно продуманные хитросплетения. Я угостил бы ее всем волшебством Забини в любое удобное для нее время.

Драко засмеялся.

– Ты все еще планируешь связаться с Паси?

– Теперь в этом нет никакой необходимости. Я просто покажусь там один, чтобы она знала, что я разгадал ее схему.

– Слава Мерлину, гриффиндорцы полные простофили в ведении закулисных игр и подлости, иначе Грейнджер могла бы быть опасной.

Блейз, улыбаясь, согласно кивнул, поскольку он представил выражение шока на лице Гермионы, когда бы та поняла, что он ее перехитрил.

***

Блейз стоял в мужской уборной "Дырявого котла" и поправлял свою мантию. Этим вечером он подошёл к выбору одежды с особой скрупулёзностью, решив ошеломить Грейнджер своим самообладанием и уверенностью перед лицом ее предстоящего признания того, что она никогда не планировала найти для него реальную спутницу на вечер.

Волшебник неоднократно интересовался у своей коллеги, кого же она нашла для него. Однако, каждый раз, когда он затрагивал эту тему, она просто усмехалась и отвечала, что он должен дождаться пятницы и сам все узнать. Каждый из ее неопределенных ответов увеличивал уверенность Блейза в том, что нет никакой другой ведьмы, и что Гермиона запланировала сама отправиться с ним на свидание.

Осознание того, что бывшая Золотая девочка Гриффиндора жаждала свидания с ним, заставило Блейза увидеть ее в абсолютно новом свете. Теперь, когда он смотрел в ее сторону, он не видел ее всклоченных волос, неэлегантную мантию или раздражающую работоспособность. Вместо этого он замечал ее манящие изгибы, полные губы и копну волос, которые выглядели так, как будто у неё только что был жаркий секс прямо на письменном столе. Два последних обеденных перерыва бывший слизеринец проводил дома за мастурбацией. Он боялся не удержаться и, усадив ведьму себе на колени, зацеловать ее до беспамятства.

Кода Блейз вышел из уборной, он осмотрел бар в поисках Гермионы. Он не увидел ее, но заметил Малфоя и Грегори Гойла, сидящих в темном углу с двумя стаканами огневиски. Направившись к своим друзьям, он потребовал объяснений тому, что они делали в "Дырявом котле" этим вечером.

В ответ Малфой просто поднял безупречно ухоженную бровь, в то время как Гойл фыркнул в свой напиток.

Прежде, чем Блейз успел проклясть их обоих за то, что они были такими придурками, в бар зашла Гермиона в компании Падмы Патил.

Блейз почувствовал слабость в коленях и быстро сел за стол рядом с Малфоем.

– Она пришла не одна! – прошипел он.

– Неожиданно, – ответил Малфой, пожав плечами.

– Что, блять, мне делать? – зашептал Блейз тревожным голосом. Внезапно, в его глазах вспыхнула идея. – Малфой, ты мог бы...

– Ни за что, черт побери, – ответил Драко, не позволяя Блейзу завершить фразу. – Да я лучше бы пошел на свидание с Огнеплюй-мантикрабом.

– Друг... – снова начал Блейз с возрастающим в голосе отчаянием.

– Я лучше бы предался содомии с Дементором, – ответил Драко еще более решительно.

Ни на миг не отводя взгляда от Гермионы и близняшки Патил, которые направлялись к их столику, Блейз с безумным видом спросил у Гойла:

– Грег, ты хочешь пойти на свидание с Грейнджер?

Гойл со смущенным видом склонил голову и изрек:

– Я думал, что ты сам собирался на свидание со всезнайкой?

– Планы изменились, – выдохнул Блейз.

– Думаешь, она мне даст?

Малфой захихикал, прикрыв рот рукой. Блейз подумал было заколдовать его, но вместо этого кивнул в сторону Гойла.

– Она могла бы.

– Тогда, ладно, – ответил Грег, поднимаясь и приветствуя двух ведьм, которые в этот момент приблизились к ним.

***

Это был ужасный вечер. Хотя четверка и отправилась в первоклассный ресторан с невероятным меню, беседу за столом приятной назвать никак было нельзя. Гойл провел весь вечер, пытаясь облапать Гермиону под столом. После того, как многочисленные удары Грейнджер по гойловской голени не остановили его шаловливые руки, она заколдовала его так, чтобы он страдал от острой боли в боку каждый раз, когда опускал руки ниже талии.

Блейз тем временем полностью игнорировал Падму Патил, потому что наблюдал за выходками Гойла и Гермионы. Он так же не мог прекратить размышлять о том, насколько неправильно он истолковал ситуацию между собой и кареглазой ведьмой. Блейз не отводил от неё взгляда на протяжении всего ужина, однако отказывался признавать тот факт, что Гермиона привлекает его.

Их спутники были такими вялыми, что Гермиона и Падма извинились и аппарировали домой прежде, чем успели завершить основные блюда. Гойл остался на десерт, но все время жаловался на чопорных ведьм и вздрагивал каждый раз, когда пытался дотянуться до бумажника, чтобы расплатиться за заказ.

Блейз был так подавлен, что даже не подумал отправиться домой после того, как уехал Гойл. Он просто сидел за столом и пил, надеясь, что достаточное количество алкоголя сотрет из его памяти всю прошедшую неделю. К сожалению, прежде чем он мог преуспеть в своих начинаниях, перед ним появилась Гермиона. Она стояла с руками, упертыми в бока, и угрюмым выражением на лице.

– Грегори Гойл?! Ты сводишь меня с Грегори Гойлом? Ты действительно обо мне такого низкого мнения, что подумал, будто бы я заинтересуюсь таким тупицей, как он?

– Он был своего рода заменой, сделанной в последнюю минуту, – признался Блейз.

Гермиона моргнула, а затем тихо села за стол.

– Человек, с которым ты хотел меня познакомить, отказался? – спросила она с обидой в голосе.

– Вообще-то, он внезапно оказался занят этим вечером.

– Выходит, свидание со мной – это такая ужасная перспектива, что мужчины ухватились бы за любую возможность, чтобы избежать его? – спросила она, в то время как ее нижняя губа начинала дрожать.

– Бля, Грейнджер, нет, – воскликнул Блейз, решая признаться и, по крайней мере, спасти их дружбу. – Я не потрудился найти для тебя пару, потому что я сам собирался пойти на свидание с тобой.

Гермиона закусила губу, все еще выглядя смущенной.

– Я не понимаю.

Блейз поморщился.

– Я убедил себя, что ты и была той умной и сексуальной ведьмой, с которой ты устроишь мне свидание. Поэтому, когда сегодня вечером ты вошла в "Дырявый котел" с Патил, я испугался и попросил Грега составить для тебя пару.

– Но я обещала найти тебе ту, что будет и привлекательна, и умна. Я едва ли соответствую этому описанию, – сказала она.

Блейз нахмурился и с негодованием посмотрел на нее.

– Ты бредишь, Грейнджер, если не осознаешь, насколько ты хороша. Уверен, твою красоту нельзя назвать обычной. В тебе есть то, от чего у мужчин просто перехватывает дыхание. Бля, да я всю неделю ходил перевозбужденный, просто фантазируя о том, как пойду с тобой на свидание.

– Правда? – спросила она, немного покраснев.

– Правда, – ответил Блейз, чувствуя, что часть его уверенности возвращается к нему.

– Так что ты собираешься делать? – спросила она. – Я, возможно, смогла бы убедить Падму дать тебе еще один шанс.

Блейз покачал головой.

– Из этого не вышло бы ничего дельного. Я уже увлечен одной умной и сексуальной ведьмой.

Гермиона облизала губы.

– А если бы эта ведьма согласилась встретиться с тобой?

– Я бы развернул серьёзную кампанию, чтобы добиться её расположения и убедить в том, что во мне есть нечто больше, нежели просто смазливое личико.

– А что было бы, признайся она в отсутствии необходимости серьёзной кампании, поскольку уже убеждена в том, что ты представляешь собой нечто большее, чем просто смазливое личико, и весьма увлечена тобой?

– Тогда я напомнил бы ей, что сегодня пятница, и мой распорядок полетит прахом, если я не cмогу отправиться в свою квартиру и заняться крышесносящим сексом с красивой ведьмой.

Гермиона широко улыбнулась.

– Я – самая умная ведьма нашего поколения, Забини. От тебя понадобится очень много хорошего секса, чтобы снести мне крышу.

– Я принимаю вызов, – сказал ей Забини с лукавой ухмылкой. Он встал, потянув Гермиону за собой, и аппарировал их обоих прочь.

Секундой позже, Гермиона с удивлением обнаружила себя в изысканно обставленной спальне.

– Так это и есть место твоих многочисленных завоеваний, – подразнила она.

Намек на румянец появился на щеках Блейза.

– Их было не так уж много.

– Ох, прошу, – улыбнулась Гермиона. – Стоит ли мне пересчитать все засечки?

Усмехаясь, Блейз взял Гермиону и увлёк за собой. Обняв её, он поразился тому, насколько комфортно и приятно было чувствовать её в своих объятиях.

– Ты ведь осознаешь, – предупредила его она, – что утром я собираюсь без умолку говорить с тобой обо всем: от политики Министерства до изменчивых свойств Веритасерума?

Покорно кивнув головой, статный волшебник пробежался руками вниз по ее спине, остановившись на ее заднице. Она была округлая и упругая. Больше всего Блейзу хотелось раздеть волшебницу донага, а затем целовать и кусать, оставляя на ней свои отметины.

Гермиона поёрзала в его руках, прижимаясь к нему своей грудью.

– И я не буду счастлива, ограничившись просто монологом, – сообщила она. – Я останусь удовлетворённой только истинной дискуссией со страстными дебатами и весомыми аргументами.

– И отменным сексом? – он ухмылялся.

– Сомневаюсь, что тебе удастся настолько легко выбить землю у меня из-под ног, – ответила она, хихикнув.

– Значит, нам определенно пора выяснить, так ли это, – проворковал Блейз, опуская голову, чтобы пленить её поцелуем. Сначала он целовал её мягко и нежно, но скоро стал горячим и требовательным. Их языки сражались за лидерство, а руками Гермиона крепко хваталась за плечи Блейза, чтобы не упасть от силы его натиска.

Отступив, Блейз коснулся лица Гермионы, проводя линию от уха до подбородка.

– Что-то говорит мне, Грейнджер, что это начало долгих и удивительных отношений.

Держа его сзади за шею, она наклонила его лицо к своему.

– Меньше слов, Забини, и больше секса!


The End
_______________________


* Modus operandi — латинская фраза, которая обычно переводится как «образ действия». Данная фраза используется в юриспруденции для описания способа совершения преступления. Вне юридической терминологии словосочетание может использоваться для описания чьих-либо поведенческих привычек, манеры работы, способа выполнения тех или иных действий.

@темы: перевод, творчество, фанфики

---

Критика

Мне всегда было любопытно: с какой стати люди, не понимающие смысла слова, регулярно вставляют его в свой и без того скудный лексикон?
Почему ты, девочка без роду и племени, возомнила, что можешь меня критиковать?
"Советую адекватно воспринимать критику." А на чём она, твоя критика, строится?
Нет, я критику люблю и приветствую. Но критику аргументированную и, прежде всего, от компетентных лиц.
А для остальных у меня ответ один: ЗАКРОЙ РОТ, ШЛЮХА!
И не надо говорить мне, что я циничная, злая и противная. Я на свои сарказм, цинизм и язвительность прав имею побольше, чем ты, так активно подставляющая себя всякого рода жополизам на лесть и надуманные комплменты. Так-то

@темы: критика, девочка с пулей в голове

---

Однажды мы встретимся где-нибудь на вечеринке,
И мне будет тридцать, а Вам - посчитайте сами.
Вы будете с юной и очень худой блондинкой,
А я с седоватым мужчиной с подстриженными усами.

Вы мне поцелуете руку - так надо по этикету,
А я расскажу Вам о детях, оставленных с няней дома…
И я буду в черное-черное платье одета
[Его любимое], Вы скажете - «я бесподобна»...

Потом я поздравлю Вас с чем-то ужасно важным,
Успешным, хорошим, полезным и очень нужным…
И Вы мне протянете прямоугольник бумажный,
Который, конечно же, ляжет в бумажник к мужу…

И встреча продлится минут ну от силы... восемь…
И всех позовут к столам - в лампах вспыхнут стразы…
Мы больше друг друга уже ни о чем не спросим,
Как миллионы любовников, не подобравших пазл.

Сола Монова, 2005

@темы: творчество, лирика Солы Моновой, меня восхищает

---

О чужой звёздной болезни и наивной тупости

ХХХ: можно я спрошу, удобно ли ей копытами автографы давать?
УУУ: у соплей нет копыт, она просто делает вдох поглубже и сморкается на лист бумаги.

@темы: девочка с пулей в голове

---

Хельга и мужики

ДАПОТОМУЧТОБЛЯТЬЯДАМЕМУНОМЕРБУДУСЕБЯРУГАТЬСТРОИТЬЕБУНЯЧИЕИЛЛЮЗИИАКОГДАОНПОЗВОНИТНИХУЯТРУБКУНЕВОЗЬМУ

@темы: мужчины, отношения